Пророчество Луны - Страница 83

— Я тоже родился в Калабрии, в районе Реджио. Расскажи мне о тех краях.

— Я из Катанзаро, но, к сожалению, мало ездил по родным местам. По роду занятий мне чаще приходится бывать на севере страны.

Пират молча смотрел на него, несколько недовольный.

— А ты? — торопливо спросил Джованни, опасаясь более подробных расспросов. — Что ты делаешь среди пиратов?

— Мой отец погиб во время одного из набегов Хайраддина, знаменитого Барбароссы, на побережье Калабрии. Меня вместе с матерью и тремя сестрами захватили в плен и сделали рабами. Мне не было и шести. Через несколько лет мне дали возможность принять ислам и обрести свободу. Я согласился и завербовался на корабль под командованием одного из капитанов Барбароссы. Теперь мне двадцать восемь, а я уже первый помощник на галере, той самой, которую ты видел.

— Как тебя зовут?

Пират рассмеялся.

— Багааддин аль-Калабри! Но прошло уже много времени с тех пор, как меня звали моим старым христианским именем!

— Ты помнишь его?

Багааддин посмотрел на Джованни. В его красивых голубых глазах промелькнула печаль, которую, однако, сменил гнев.

— Конечно, но какое тебе дело до этого, христианская собака?

— Ты сам захотел поговорить со мной о своей родной Калабрии. Я думал, ты желаешь вспомнить прошлое.

Пират улыбнулся.

— Ты прав. Мне не следовало выходить из себя. Меня звали Джакомо.

— Как моего брата!

— Неужели? А чем он занимается?

Джованни вынужден был солгать, и лицо его помрачнело.

— Он служит в императорской армии. Мы с ним не виделись уже много лет.

— Ты женат? У тебя есть дети?

— Пока нет. А ты?

— У меня жена и трое детей. Они живут в Аль-Джезаире, который вы называете Алжиром. Хвала Аллаху, я скоро снова их увижу.

— Расскажи мне об Алжире. Он тебе нравится?

Глаза Багааддина загорелись.

— Нравится ли он мне? Ты скоро сам убедишься в его великолепии. Знаешь, хотя этот город и его пираты отняли моего отца и захватили меня в плен, я полюбил Алжир. И ни за что на свете не согласился бы жить в другом месте.

Крик впередсмотрящего прервал его рассказ.

— Прямо по курсу несколько судов!

Ренегат прошел на корму. Корабль продолжал следовать своим путем. Меньше чем через час он проплыл мимо трех венецианских военных галер. На торговом судне все еще был поднят имперский флаг королевства Неаполя и Сицилии. Так как все выглядело вполне обычно, венецианцы просто обратились к капитану торгового судна через рупор, чтобы узнать, все ли в порядке. Багааддин, переодетый в капитанскую одежду, ответил утвердительно, а остальные пираты прятались в трюме. На несколько минут все затаили дыхание, но и моряки, и пассажиры были так напуганы, что никто из них не осмелился крикнуть, что корабль захвачен пиратами. В какой-то миг Джованни хотел было прыгнуть в воду и попытаться доплыть до одной из христианских галер. Но потом решил, что лучше быть проданным на рынке рабов в Алжире, чем попасть в руки венецианцев.

Путешествие длилось еще десять дней и без происшествий. Однажды утром Джованни увидел на горизонте побережье Африки. Через некоторое время впередсмотрящий закричал:

— Аль-Джезаир!

Пираты стали палить в воздух из пистолетов и радостно обнимать друг друга, меж тем как пассажиры и моряки были мрачны. Они знали, что, едва судно причалит к берегу, их продадут в рабство.

Глава 62

Вскоре Алжир во всем великолепии предстал перед тревожными взглядами пленников. Белый город раскинулся на горе, возвышающейся над морем. Покрытые зеленью холмы окружали город, подчеркивая белизну камня, из которого были построены все здания: дома, дворцы, мечети.

Радостная толпа встретила причаливший корабль приветственными возгласами. Зеваки — нищие в лохмотьях, дети, моряки, а еще богатые купцы с приказчиками — проталкивались вперед, чтобы увидеть добычу и оценить ее стоимость. Служителей порта интересовало только само судно, ведь вся его оснастка от парусов до мачт по праву принадлежала им. Молодой капитан в сопровождении двух писцов немедленно отправился во дворец паши, чтобы представить правителю Алжира, наместнику турецкого султана, полный отчет о трофеях: корабле, людях, товарах, деньгах и драгоценностях. Паша регулярно получал десять процентов добычи, и любая попытка жульничества сурово наказывалась. Чуть меньшая часть уходила городским властям и чиновникам, а один процент отдавали марабутам, святым отшельникам, которые обладали даром исцеления и прорицания и пользовались у народа великим почетом. Остальное делили капитан и его люди, захватившие корабль, а если они работали на кого-нибудь, то часть добычи перепадала и тем.

Прежде чем выгрузить товары, пираты высадили на берег несчастных паломников и экипаж судна. Всего их оказалось сто пятьдесят мужчин и тридцать женщин. В окружении янычар — турецких наемников, которых султан посылал алжирскому правителю в качестве полиции, отборных войск и личной охраны паши, — их повели на невольничий рынок. Пленников не стали заковывать в цепи — при таком скоплении людей любая попытка к бегству была обречена на неудачу. Богатые и бедные, мужчины и женщины, старики и дети — все население высыпало на улицы, чтобы поглазеть на невольников. Несколько молодых женщин привлекли взгляды алжирцев, в то время как их жены и дочери не отводили глаз от пленников-мужчин, пряча лица под покрывалами, чтобы скрыть смех, когда кто-либо из них оборачивался. Джованни, один из немногих молодых, хорошо сложенных мужчин, которым удалось избежать печальной участи гребцов на галере, пользовался особым вниманием.